Пригов

Я очень очень любила его стихи. И сейчас люблю. Так получилось, что я познакомила с его стихами много хороших людей. Помню, как в 92-м году, приехав впервые в Израиль, я обсуждала новую постперестроечную литературу с друзьями моего папы - эмигрантами времен 70-х. Они были начитанные люди, следили за развитием русской литературы и знали новые имена. Оказалось, что про Пригова они даже и не слышали. Я начала декламировать самые его известные стихи наизусть, немного смущаясь, потому что думала, что они их не поймут. Через несколько минут эти 50-60-летние люди, прожившие больше половины жизни в Иерусалиме, чуть не катались по полу от смеха.

В 94-м, уже живя в Цинциннати, я читала приговские стихи с привезенной из Харькова ксерокопии своему старому другу kykydim, во время нашей первой встречи в Америке. Мы втроем с моим бойфрендом покурили травы, и бойфренд (израильтянин) с удивлением смотрел, как двое ненормальных "русских" обливаются слезами от хохота, читая поэзию.

К счастью, я успела увидеть Пригова живьем, когда он читал новые и старые стихи в крошечном зальчике в театре недалеко от Бродвея.

Спасибо, Дмитрий Александрович, за умный смех, когда вокруг творились глупые несмешные вещи.

Пригов

Я очень очень любила его стихи. И сейчас люблю. Так получилось, что я познакомила с его стихами много хороших людей. Помню, как в 92-м году, приехав впервые в Израиль, я обсуждала новую постперестроечную литературу с друзьями моего папы - эмигрантами времен 70-х. Они были начитанные люди, следили за развитием русской литературы и знали новые имена. Оказалось, что про Пригова они даже и не слышали. Я начала декламировать самые его известные стихи наизусть, немного смущаясь, потому что думала, что они их не поймут. Через несколько минут эти 50-60-летние люди, прожившие больше половины жизни в Иерусалиме, чуть не катались по полу от смеха.

В 94-м, уже живя в Цинциннати, я читала приговские стихи с привезенной из Харькова ксерокопии своему старому другу kykydim, во время нашей первой встречи в Америке. Мы втроем с моим бойфрендом покурили травы, и бойфренд (израильтянин) с удивлением смотрел, как двое ненормальных "русских" обливаются слезами от хохота, читая поэзию.

К счастью, я успела увидеть Пригова живьем, когда он читал новые и старые стихи в крошечном зальчике в театре недалеко от Бродвея.

Спасибо, Дмитрий Александрович, за умный смех, когда вокруг творились глупые несмешные вещи.

Пригов

Я очень очень любила его стихи. И сейчас люблю. Так получилось, что я познакомила с его стихами много хороших людей. Помню, как в 92-м году, приехав впервые в Израиль, я обсуждала новую постперестроечную литературу с друзьями моего папы - эмигрантами времен 70-х. Они были начитанные люди, следили за развитием русской литературы и знали новые имена. Оказалось, что про Пригова они даже и не слышали. Я начала декламировать самые его известные стихи наизусть, немного смущаясь, потому что думала, что они их не поймут. Через несколько минут эти 50-60-летние люди, прожившие больше половины жизни в Иерусалиме, чуть не катались по полу от смеха.

В 94-м, уже живя в Цинциннати, я читала приговские стихи с привезенной из Харькова ксерокопии своему старому другу kykydim, во время нашей первой встречи в Америке. Мы втроем с моим бойфрендом покурили травы, и бойфренд (израильтянин) с удивлением смотрел, как двое ненормальных "русских" обливаются слезами от хохота, читая поэзию.

К счастью, я успела увидеть Пригова живьем, когда он читал новые и старые стихи в крошечном зальчике в театре недалеко от Бродвея.

Спасибо, Дмитрий Александрович, за умный смех, когда вокруг творились глупые несмешные вещи.